Взявшись за крест, он принялся неистово молиться.

С более близкого расстояния куча камней напоминала огромный четырехугольник.

Раньше никто даже не пытался рассмотреть это каменное сооружение!

Впрочем, он помнил рассказы о многих жителях этой деревни, бесследно исчезнувших здесь, об игравших детях, не говоря уже о кладоискателях…

Он не знал, почему именно эта часть плато считалась самой опасной. Может быть, люди полагали, что здесь опасно ходить из-за множества расселин и ям? Или же эти слухи были просто-напросто старинными предрассудками? Поверьями, согласно которым здесь обитало какое-то мстительное существо? Но об этом все давно забыли, остался только страх перед самим местом.

Нет, что за чушь, конечно же, это Безумный Йолин удрал из сумасшедшего дома и теперь скрывается здесь. Никаких демонов не существует. Все это предрассудки, из-за которых не следует терять веру и здравый смысл.

— Осторожно, — сказал Хейке. — Я пойду первым! Мы попытаемся найти тот вход, из которого кричал Терье.

И тут священник снова услышал жалобные голоса. Но они не были похожи на потусторонние голоса. Они доносились из каменных руин, и ему казалось, что от этих голосов содрогаются камни.

Теперь рыдали и причитали реальные голоса, взывали о помощи и милосердии, жаловались на свои муки и свой смертельный страх. Священник почувствовал неодолимое желание помочь этим несчастным.

Но не успел он собраться с мыслями, как Хейке внезапно остановился. Из расселины что-то взирало на них. Что-то выжидало, чтобы Хейке шагнул вперед — и тогда чудовище смогло бы утащить его вниз за ногу.

Священник никогда не видел ничего более отвратительного.

Звериный лик под копной волос, напоминавших перегнившую солому. Пара отливающих красным глаз, злобное лицо с неровными, сточенными зубами, косматая, грязная шерсть… Мерзкая рука лежала наготове на краю каменного блока: огромная, грязная, волосатая, с толстыми ногтями. Не было никакого сомнения в том, что существо это имело огромные размеры, но у священника даже не мелькнуло мысли о том, что это мог быть тролль. Это был человек — или тот, кто когда-то был человеком.

Прошла секунда. Взяв мандрагору, Хейке повернул ее к чудовищу, которое тут же плюнуло в его сторону.

— Сударь, — прошептал за спиной Хейке священник. — Это, должно быть, сумасшедший!

— Нет, — ответил Хейке, продолжая произносить свои странные заклинания. — Нет, думаю, я знаю, кто это: это «первый Йолин».

«Крепость первого Йолина». «Сокровища были спрятаны в первой крепости Йолина». «Вся эта жуть исчезла во времена обвала в 1256 году».

Жуть? Костры Эльдафьорда?

Казалось, Хейке читал мысли священника: человеческие жертвоприношения, сожжение на костре, и все это во славу той самой жуткой персоны.

Чудовище было парализовано мандрагорой. Но это не могло продолжаться долго, обоим было это ясно.

— Как вы узнали об этом? — прошептал священник, заледенев от страха. — Мне стало все ясно теперь, когда мы подошли совсем близко.

— Но в 1200-х годах в Норвегии уже не приносили в жертву людей!

— У меня такое предчувствие, что мы стоим перед чем-то неведомым, — сквозь зубы проговорил Хейке. — Но у меня нет времени…

Священник понял его. Обратив крест в сторону чудовища, священник принялся читать молитвы об изгнании демонов. Чудовище же просто плевало в сторону креста.

И как только он поднял крест, крики и мольбы о помощи, доносящиеся снизу, усилились.

«Да, — подумал священник. — Хейке прав. Именно в этом и состоит моя миссия. С демоном мне не справиться».

Он заметил, что мерзкое лицо, огромные плечи и волосатые звериные лапы еще больше высунулись из расселины.

Именно в эту расселину и угодил Терье Йолинсон. Наверняка, это было то место, где человекоядный паук караулил свои жертвы. Но вряд ли это была та шахта, тот спуск, о котором говорил Терье.

Священник увидел, как трое духов подали Хейке знак. Он отошел назад и пошел в обход, как показывали ему духи. И как только Хейке покинул опасное место, чудовище высунулось из дыры и схватило священника за ногу.

И тут же высокая фигура наклонилась и отрубила эту лапу. Чудовище издало адский рев, а рука, сжимавшая щиколотку священника, отскочила в сторону и покатилась вниз, в дыру. В этой же дыре исчез и первый Йолин.

Священник был потрясен. Он был не в силах унять дрожь. Сначала это нападение, потом рука, которая… Нет! Нет, его разум отказывался воспринимать увиденное.

Но ведь он ясно почувствовал хватку отвратительных пальцев с толстыми, похожими на когти, ногтями.

Будучи в полуобморочном состоянии, он последовал за Хейке через каменные завалы, смертельно боясь, что чудовище появится снова.

Священнику было совершенно ясно, что чудовище это ненавидело Хейке. До этого он никогда не сталкивался с такой жгучей ненавистью. И он понимал, что Хейке наделен неслыханной силой. Охранявшие его духи не давали чудовищу напасть на него. Духи и мандрагора. И одной мандрагоры было бы не достаточно.

Священник видел, что Хейке было этого мало. Он хотел уничтожить чудовище. И силы его были теперь велики!

— Вот здесь, — сказал этот таинственный представитель рода Людей льда. — Это единственное место, где можно спуститься вниз. Здесь ясно видно отверстие.

Тут Дида подняла руку и сказала что-то Хейке.

— Она говорит, что мы не должны спускаться первыми, — пояснил Хейке. — Мой личный защитник, Странник, эта высокая фигура, пойдет первым. Потом я. Потом Дида, а потом уж вы, пастор. И самым последним — Map. Будьте спокойны, — криво усмехнулся он. — Вы под надежной защитой!

Священнику оставалось только согласиться. Он перестал уже задавать вопросы. Как часто смеялся он, слушая истории о том, что люди мочились от страха. Теперь же он хорошо их понимал. Нелегко осуществлять контроль над своим телом, когда рушатся все привычные понятия, уступая место страху.

Он больше не замечал дождя, превратившего его тщательно накрахмаленный воротник в тряпку. И когда он прижался к каменному блоку, чтобы протиснуться в крутую, узкую шахту, сложенную из не закрепленных ничем камней, он вспомнил слова Данте: «Оставь надежду всяк, сюда входящий!» Во всяком случае, ситуация была близкой к дантовой.

Хейке осторожно спускался вниз, хорошо понимая, что в любой момент на них может свалиться сверху камень.

Троим его предкам, разумеется, не нужно было соблюдать осторожность, они были совершенно невесомы. И Хейке посмеивался про себя, стоя за спиной Странника. Это была улыбка радости от того, что он снова видел перед собой само воплощение безопасности.

Странник во тьме был его лучшим другом на протяжении всего его детства, проведенного в Словении. Высокая темная фигура, всегда бодрствующая над ним, где бы он ни был, помогавшая ему найти пропавших овец, предупреждавшая его об опасности… Встретившись на этот раз, они обменялись улыбками и понимающими взглядами, оба были рады этой встрече.

Хейке совершенно отчетливо видел всех троих духов. Как совершенно реальных людей — но слегка в тумане.

Хейке часто размышлял не только над тем, кто такая Дида, но и над тем, кто такой Странник. Странник был, пожалуй, еще более таинственной фигурой, чем Дида. А какие истории рассказывали эти двое! Хейке вздохнул. Вот бы ему еще раз послушать их!

Хейке слышал доносящиеся снизу жалобные крики несчастных. И все время слышалось урчание разъяренного чудовища. Он ждал их, замышляя месть. Ведь это был его дом, его крепость! Никто, никто не должен был входить сюда!

Хейке не знал, что та супружеская пара, на которую смотрел первый Йолин, сидя на корточках на вершине холма, и которая собиралась взять Йолинсборг в аренду у Терье — эта супружеская пара побывала на плато.

В тот раз, увидев их, чудовище имело в виду не Йолинсборг, а это место на пустоши. Его дом, разрушенный силами природы.