Кристер был особенно мил. Он так серьезно погладил ее по волосам, на мгновение задержав руку на затылке. Она стояла, как оглушенная. Слезы иссякли, но осталась смертельная усталость, – она даже сомневалась, сумеет ли доплестись до постели.

– Я дам тебе кое-что успокоительное, чтобы ты заснула, – пообещал Хейке. – И все дурное останется за порогом до завтрашнего дня.

– Одну минуточку, Магдалена, – сказал полицмейстер, когда Анна-Мария выводила девочку из комнаты. – Только один вопрос, и мы оставим тебя в покое. Ты встречала потом этих людей? Мужчину и даму, бывших в комнате твоей матери в ту ужасную ночь?

– Да, – ответила она и сама удивилась, как хрипло звучал ее голос. – Мужчина был доктор Берг. А с женщиной мой отец впоследствии обвенчался. Она теперь моя мачеха.

13

Старый Молин пригласил всех заночевать в его огромном доме. Ибо никто не знал, когда объявятся Бакманы или нагрянет доктор Берг. Старик не хотел бы оставаться вдвоем с Магдаленой в этой ситуации.

– Первый завтрак накроют в двенадцать часов, – сказал он. – Кто встанет раньше, пусть пеняет на себя!

Предостережение оказалось напрасным. Когда все разошлись по спальным комнатам, часы показывали уже далеко за полночь. А поскольку накануне день выдался тяжелым, то утром дом Молина был совершенно вымершим.

Продолжение дня оказалось под стать началу: полнейший отдых. Магдалена спала от одной трапезы до другой, и нельзя не признать, она имела на это право.

Единственным событием стало получение Кристером давно плутавшего где-то письма. Письмо было от бабушки и дедушки. Гунилла писала, что Эрланд снова нуждается в помощи внука на шлюзе и что дедушка совсем не так здоров, как воображал. Кроме того было одно приятное известие: Арвид М. Поссе приглашал их всех – бабушку, дедушку, Тулу, Томаса и Кристера – на торжественное освящение Гета-канала. Эти празднества проходили поэтапно, по мере завершения строительных работ, и теперь настал черед Мотала-стрем. Праздник должен был начинаться со стапеля в Линчепинге, и ожидался сбор всего цвета общества.

В том числе маленького семейства Людей Льда. Эрланд чуть было не умер от гордости, а бабушка Гунилла писала, что их пригласили из-за вековой верности роду Поссе, а также потому что двое из них занимали должности на Гета-канале.

Кристер всплеснул руками.

– Но я же не могу ехать сейчас! – театрально воскликнул он. – Магдалена больше нуждается во мне. К тому же я подумываю просить ее руки, хотя теперь, услышав, как Бакман женился на Вашей дочери, чтобы запустить лапу в денежки Вашей милости, я опасаюсь, что и меня сочтут авантюристом!

Молин усмехнулся, но глаза его глядели дружелюбно. Он крепко взял за руку импульсивного юношу.

– Никто не подозревает тебя в корыстных намерениях, Кристер. Что касается меня, то я не мог бы пожелать Магдалене лучшего мужа. Но сперва давай-ка дадим ей подрасти! Да и ты еще слишком молод.

Кристер потупился.

– Разумеется, Ваша милость. Я только не хочу, чтобы она была одинока! И к тому же эти зловещие убийцы, охотящиеся за нею.

– Этих зловещих убийц мы арестуем. А я буду беречь Магдалену для тебя, пока ты ждешь. Возвращайся через несколько лет, и увидим, что из тебя и из нее получилось. И как обстоят дела с вашими чувствами.

– Спасибо, Ваша милость, – пробормотал Кристер. – Но мои чувства никогда не изменятся!

– В последнем, думаю, он прав, Ваша милость, – вставил Хейке. – Мы, Люди Льда, очень верные. Если полюбим, то уж на всю жизнь.

– Это прекрасно, – сказал Молин. – Еще одна деталь, говорящая в пользу юного Кристера. Но все-таки мы чуточку подождем, ладно? И все с этим согласились.

По дороге в Нуртэлье мчался экипаж.

Коммерции советник Бакман сидел прямой и натянутый, стараясь не унижать свое достоинство дрыганьем и трясением головой, как его дамы. Он был очень озабочен своим внешним видом и репутацией. Мнение окружающих значило для него бесконечно много.

Нарочный из Нуртэлье явился в препоганую неделю и здорово подбодрил его. Теперь они попляшут, все эти линчепингские приказчики.

Ах, как несладко ему пришлось! Как унизительно! Его опять прокатили в торговой коллегии. Повышение было почти в кармане, Бакман был вне конкуренции! А эти идиоты выбрали вместо него Андерссона. Андерссона! Само имечко говорит, что за квалификация у этого человека!

Много ночей Бакман не мог сомкнуть глаз, ворочался и вынашивал планы мести.

Теперь свершилось! Ах, как он их умоет, всех этих интриганов из коллегии! Он, которому давно следовало пожаловать дворянство, и теперь уж точно пожалуют, с таким-то состоянием. Он хотел бы зваться «фон Бакман». Или лучше «фон Бакенштерна», так звучит благороднее. А эти линчепингские мальчики на побегушках должны лебезить и заискивать перед ним. К чему ему теперь повышения? Пусть себе вкалывают, сколько влезет, а он будет почивать на лаврах.

– Ты собрала все траурные одежды? – спросил он свою супругу номер два.

– О, да! Все готово.

– А ты, Магдалена, – обратился он к сидящей в повозке девочке, – пока будешь в том доме, носи, не снимая, шляпку с вуалью. Старик почти слеп, но там могут быть другие… Если у него все тот же старый слуга, это плохо. И наверняка друзья Молина тоже околачиваются в доме.

– Но мы с Магдаленой очень похожи, – возразила девочка.

Бакман скептически посмотрел на нее. Конечно, они кузины – две Магдалены – и фамильное сходство должно присутствовать. Но оно невелико.

Он поглядел на безрадостную хмарь за окном. И опять нахлынули мысли.

Эта женщина, сидевшая в повозке, его вторая жена… Ах, как он был очарован молодой, изысканной Идой Берг! Он должен был обладать ею, должен! Мужчина ведь имеет право на маленькое приключение, верно?

Но Ида не довольствовалась этим! Она не желала иметь соперниц. «Разведись с женой, тогда поговорим о постели!»

Развестись с дочерью Молина? Тогда он потеряет все!

Она его не волнует, это верно, он никогда не любил ее. Всего лишь оценил возможности, которые открывал брак с такой наследницей.

К тому же она не смогла подарить ему сына.

Он поглядел на нарядного карапуза, сидевшего рядом с ним. Наконец-то у него есть сын! Плоть от плоти его!

Кузен Иды, доктор Берг, был частым гостем в ее доме.

Вместе они вынашивали смелые планы…

Но сам он ни во что не был замешан! И не мог взять в толк, как ключ от его дома оказался в сумочке Иды. Если он его туда положил, то напрочь забыл об этом.

Он был абсолютно невиновен.

Проклятые увальни, не успели убраться до их с Юлиусом прихода! Ничего не оставалось, как взять Юлиуса в долю.

Ладно, все утряслось.

Если бы только девочка не начала видеть кошмары! К чему бы это могло привести?

Видела она что-то или нет?

Доктор Эрик Берг позаботился и об этом. У Бакмана руки чисты. Доктор сказал, что Магдалена сумасшедшая и должна быть изолирована. Бакман согласился. Но настаивал, чтобы с девочкой хорошо обращались. О да, Ида и доктор Берг присмотрят за этим!

Ее отправили в очень респектабельный приют, заверили они. «Милосердие» – название гарантирует качество. Наилучший уход, разумеется, Бакман позаботился о своей бедной больной дочери. Нет, она никогда оттуда не выйдет, можно не беспокоиться. А санитары в подобных заведениях привыкли, что сумасшедшие рассказывают об убийцах в своих семьях, поэтому не будут обращать внимание.

Доктор Берг сначала намекнул, что лучше всего девочку… ну, не стоит продолжать, верно?

Однако Бакман тогда набросился на него. Да что он вообразил? Что коммерции советник хочет лишить жизни собственное дитя? Он на повышенных тонах говорил о своей чести и любви к дочери. Губы доктора немного скривились, но он уступил. Пусть девочка живет, но никому больше не причиняет беспокойства.

Взгляд Бакмана забегал по дождливому пейзажу за окном. Ясно, что у него не было времени навещать дочь! Да и травить девочке душу напоминанием о мире за больничными стенами… Все должны понять, что он не мог навещать ее! К тому же его заверили, что у нее все в порядке… Он исправно платил кучу денег только за то, чтобы быть уверенным в хорошем уходе.