Подняв Сагу, они взмахнули мощными крыльями и оторвались от земли. Хеннинг смотрел, как они летят по направлению к закату, похожие на черных птиц, и лес снова стал темным вокруг него.

Сага не знала, видит ли она сон или все это происходит с ней наяву. Ей казалось, что они летят над горами, а потом над морем, далеко-далеко. Она слишком ослабела, чтобы разговаривать, молча она позволила им нести себя. Ее несло каким-то потоком, и она не осмеливалась ни о чем думать.

Снова летели над землей. Странной землей, лишенной растительности, покрытой лавовыми горами и потухшими вулканами. Они опустились на землю среди огромных каменных чудовищ и глубоких впадин, на дне которых поблескивала вода.

«Диммуборгир», — мелькнула у нее мысль. Ее спустили вниз, в одну из этих впадин, но на дне ее не было воды, отверстие уходило все глубже и глубже, от того спуска у нее кружилась голова…

И вот она оказалась в черном, сверкающем дворце. Он вышел ей навстречу. Он был выше всех, собравшихся в зале. Он был еще более величественным, чем она представляла себе. Он улыбался ей, и она бросилась в его объятия. Они долго стояли так, наслаждаясь ощущением близости друг друга. Потом начали говорить о детях.

А маленький Хеннинг остался один в темном лесу. Новорожденные тихо спали. Слышались только его жалобные всхлипы.

Он взял мандрагору и повесил ее себе на шею. Странно, но она тут же прижалась к его груди, словно там ей было и место, словно до этого ее разлучили с ним. Осторожно сложив все остальные вещи, он сел в двуколку. Мальчиков он положил на пол, чтобы те не упали. Сев на козлы, он тронул вожжи.

— Не бойтесь, малыши, — произнес он своим детски доверчивым голосом. Он совсем выбился из сил, все плыло у него перед глазами. — Хеннинг позаботится о вас. И когда мои папа и мама вернутся домой, все будет хорошо. Осталось подождать совсем немного.

Он продолжил путь в Липовую аллею, где его никто не ждал.

Маргит Сандему

Чудовище

Давным-давно, сотни лет тому назад, отправился Тенгель Злой в пустынную землю, чтобы продать душу Сатане.

Именно от него и пошел род Людей Льда.

Все мыслимые земные блага были обещаны Тенгелю, но взамен по крайней мере один его потомок в каждом поколении должен был служить Дьяволу и исполнять его злую волю. Избранных отличали по-кошачьи желтые глаза, означавшие, что их обладатель наделен колдовской силой. И однажды, согласно преданию, на свет появится тот, кто будет обладать сверхъестественным могуществом, большим, чем мир когда-либо видел.

Проклятие тяготеет над родом до тех пор, пока не будет найден зарытый Тенгелем Злым сосуд, который он использовал для приготовления ведьминского варева, способного вызвать Князя Тьмы.

Так гласит легенда.

Но не все в ней было правдой.

На самом деле случилось так, что Тенгель Злой обнаружил Источник Жизни и выпил мертвой воды. Ему была обещана вечная жизнь и власть над человечеством, но взамен он должен был продать своих потомков злым силам. В те годы обстоятельства не благоприятствовали его восхождению на престол мирового господства и тогда ему пришлось впасть в глубокий сон, ожидая, пока не наступят на земле лучшие времена. Кувшин с мертвой водой он повелел закопать.

И теперь Тенгель Злой нетерпеливо ждет сигнала, который должен разбудить его.

Но однажды в 16 веке был рожден необычный потомок Людей Льда. Он попытался обратить зло в добро и был за это прозван Тенгелем Добрым. Эта сага повествует о его семье, прежде всего о женщинах его рода.

Одна из них, Шира, в 1742 году вновь обрела Источник Жизни, из которого смогла набрать живой воды, прекращающей действие воды зла. Но никто так и не нашел погребенный кувшин. Все время существует опасность, что Тенгель Злой может проснуться. Известно, что он скрывается где-то на юге Европы, и что заколдованная флейта может разбудить его. Поэтому-то Люди Льда так боятся любых флейт.

1

Никто на земле не был более одиноким, чем маленький Хеннинг Линд из рода Людей Льда, когда морозным мартовским утром 1861 года он вернулся домой в пустую Липовую аллею.

Все вокруг было замерзшим. Трава и кусты были покрыты сверкающим инеем. Надворные постройки белели в морозном тумане. Из ноздрей коня валил пар, когда он устало тащился по двору.

Все тело одиннадцатилетнего Хеннинга ломило от усталости. И застывшее выражение его лица свидетельствовало о полном смятении его чувств.

Он не мог ни о чем думать. Не осмеливался. Не осмеливался смотреть в будущее, живя лишь текущим мгновением, действуя, но не рассуждая.

В двуколке он вез свой драгоценный груз: новорожденных, уже лишившихся матери, двойняшек Саги — Марко и Ульвара.

Во дворе было тихо, совершенно тихо. Никто не встречал его. Может быть, никто сюда уже больше не вернется?

Нет, ни о чем не думать! Дети… Их нужно внести в дом. Только они имеют теперь для него значение.

За свою короткую жизнь Хеннинг узнал куда больше жестокостей окружающего мира, чем иной взрослый. Он боялся, что это еще начало.

Он взял ребенка на руки. Ребенок хныкал. Он был завернут в шаль, которая была теплой на ощупь.

Он увидел, что это был Марко. Удивительно красивый, темноволосый мальчик.

Они были такие разные…

Хеннинг крепко прижал к себе ребенка, ища ключ в потайном месте на стене. Ровно сутки прошли с тех пор, как они с Сагой выехали со двора, чтобы встретить его родителей. И как много событий произошло за эти сутки!

Столько ужасных событий не произойдет и за целый год!

Он открыл дверь. В доме было холодно.

— Не бойтесь, — произнес он своим успокаивающим детским голоском, — Хеннинг сейчас затопит печь.

Он положил Марко на большую кровать с высокими спинками. Это была кровать его родителей. После этого Хеннинг снова вышел.

Он давно уже перестал плакать — времени на это не было.

Несмотря на то, что он запретил себе думать, мозг его продолжал работать. «Вчера после обеда… — помимо своей воли думал он. — Вчера во второй половине дня мы с Сагой узнали, что судно, на котором должны были прибыть мои мать и отец, бесследно исчезло. Вблизи Молена, страшной каменистой отмели, этого корабельного кладбища Норвегии…»

А потом, на обратном пути, случилось немыслимое! Он никогда не сможет понять этого, никогда в жизни!

Он взял на руки маленького Ульвара, стараясь не смотреть в гротескно-уродливое лицо. Дорожный плед, в который был завернут мальчик, тоже был теплым и защищал ребенка от ночного холода. Внеся в дом младенца, он положил его на кровать.

— Конь… — сказал он, обращаясь частично к самому себе, а частично к новорожденным, словно извиняясь перед ними. — Сначала я должен поставить в конюшню коня, ему нельзя стоять на холоде. Я сейчас вернусь!

И он торопливо отвел коня в конюшню и дал ему корм. В конюшню шло тепло от расположенного рядом хлева. Конь получил сено и благодарный, дружеский шлепок по ляжке.

Коровы нетерпеливо мычали.

— Я сейчас вернусь и подою вас, — пообещал им Хеннинг.

И он снова вернулся к детям.

Они кричали в нетопленом доме — маленькие, беспомощные, голодные.

— Сейчас, сейчас… — сказал Хеннинг, не зная, за что взяться.

Он явно нервничал. Во что их одеть? Как их накормить?

Он принялся лихорадочно разжигать огонь в печи. И все это время мысль его предательски работала, хотя он и не отдавал себе отчета в том, о чем думал.

Ему самому пришлось принимать роды. А Сага медленно угасала, истекая кровью. А потом…

Неужели это было на самом деле? Два черных крылатых существа унесли ее еще до того, как она скончалась. Они снова дали ей жизнь, унеся ее к… Она сказала ему, что это был Люцифер? Черный ангел, который не был Сатаной?

Но такого не могло быть! Не могло!